Будучи детьми, мы не выбирали, с кем дружить. Дружили со всеми и сразу. С кем-то сначала дико ссорились, после долго распуская за спиной обидчика всякие гадкие сплетни, в своем убеждении о непорядочности, неправедности этого человека... А потом мирились. Сближались, снова начинали гулять, играть, "дружить"... И снова: "А может он не такой уж плохой". И так до следующей ссоры, со сплетнями и обидами.
Да, вот так мы вот себя вели, будучи детьми... А только ли будучи детьми?
Мой друг, единственный друг, ты мой ли? Ты чей? Нас раньше было сколько... Четверо? О да. Один невыносимый холерик, второй неисправимый меланхолик, третий - я, и ты, четвёртый. И все длилось так долго, все началось так рано... С самого Детского Сада вел я свой путь взаимоотношений, собирал, рассматривал, привыкал... Я сделала врага - своим первым другом, сделал тихоню - своим вторым другом, а тебя сделал своим третьим. Мы вместе росли. Мы вместе ссорились, пускали слухи, мирились... И вроде все так обычно, так неустойчиво, а все равно получалось держать наш круг. Мы были больше всех в нашем окружении. Наша группа была больше всех. И по швам трещала она громче всех...
Первый со временем стал совсем невыносимым. Завистливый, глупый и громкий. Лаял и на своих и на чужих без разбора, а на своих ещё и подрыкивал, мол: "Если не согласен, вали к ним!".
Второй по ходу действий утонул в пучине красивых слов, неприятных компаний, завышенных ожиданий и собственных иллюзий. Человек-нету-толка. Что был он - что его нет. Никогда не был способен ничего изменить и измениться самому.
Потом был я, и я терпел.
А ты был четвёртым. К тому моменту мы с тобой совсем не общались. Стояли рядом, ходили парой, но не общались. Не получалось. Мы были оба одного поля, но разных его начал. Между нами стояли "прочие". Те, что были громче молчаливого тебя, и гордого меня. Мы воспринимали друг друга как данность...
Первым лопнул я. Пока один то и дело кричал, другой постоянно менял стороны, а ты молча наблюдал за спектаклем, я постепенно выгорал. Дружба для меня - это обоюдность. Возможность получить то, в чем нуждаешься, отдав взамен то, что нужно "другу". Дружба - это не война. Это дом, укрытие. Там должно быть спокойно и надёжно. Из нас четверых, каждый только брал. Брал сверх меры. Никто не получал взамен того, в чем нуждался. Мы выросли. Мы изменились. Больше не подходили друг другу. А венцом драматизма был я.
"Я надеюсь вы все сгниете в своем болоте предубеждений и гноя. И я буду смеяться. Я буду так смеяться." - вкинул я и исчез, громко хлопнув кнопкой "Выйти" в настройке беседы в ВК. Я не вернулся. Не в этот раз. Все было не как всегда. Все было иначе. Круг распался.
Это была моя первая депрессия. Ужасное, сосущее соки чувство. Тогда я представлял наши отношения как огромного мясного монстра, монстра с четырьмя головами, четырьмя телами, и главным из них было тело Первого. Я представлял, как беру в руки нож, как отрезаю себя от этого зловонного куска мяса, как истошно ору и корчусь от боли. Я оглаживал реальную-выдуманную рану, и мне было тошно. И я взрослел.
Мы все рядом, и от этого никуда не деться. Мы живем рядом. Мы учимся рядом. Мы едим рядом. Мы сидим рядом. Мы проходим друг мимо друга по сотне раз на дню, и мы так долго были друзьями. Так долго, что привыкнуть думать иначе фактически невозможно. Но я сумел. Я сумел, и мне от этого больнее, но я сумел. Я заимел три простых правила:
1)Не возвращайся к старым костям.
2)Заимей больше "Я" и меньше "Я и Другие".
3)Работай.
И о, все было бы просто прекрасно, изумительно, если бы не ты, мой друг.
Ты единственный, кого я не выбросил. Да и как тебя выбросишь? Тебя фактически никогда и не было. Не было рядом непосредственно. Всюду твое присутствие было фантомным. Такой у тебя характер. "Прочие" между нами исчезли, вокруг стало тише, и мы наконец стали "друзьями", мы наконец стали общаться. С тобой мне сложнее всего поссориться. Ты прозрачный. У нас появилось столько совместных планов, столько проектов. Все наконец стало "хорошо" для меня. Все наконец БЫЛО хорошо для меня. До недавних пор.
Будучи детьми, мы дружили со всеми подряд. Мы были глупыми, пустыми, у нас не было интересов, не было убеждений. Мы хотели играть игры ради. Ты тоже был ребёнком и ты до сих пор не вырос.
Ты ни с кем не рвал. Я - да, но вот ты ни с кем не рвал. Ты никого не выбрасывал. Ты до сих пор продолжаешь дружить-не-дружить с Ними. Они нашли замену. Нашли замену мне и друг другу, но ты продолжаешь с ними общаться, а они с тобой. Я вижу, что они тебе не нравятся, я слышу, какого ты о них мнения, но для тебя до сих пор: "А может Они не такие уж плохие?". Ты не можешь выбрать.
"Я дружу со всеми по-немножку." - так наивно и так противно. Ты глуп. Ты не понимаешь, с кем ты хочешь иметь дело, а кем нет. И я до сих пор слышу, как ты мило беседуешь с теми, кто был тебе омерзителен, вижу, как ты дурачишься с теми, кто был тебе противен. И становится противно мне.
Дружба - это убежище. Я вижу, как по моему убежищу ползают крысы. Я вижу, как ты сам приглашаешь их внутрь. Друг не водится с крысами, которые противны его другу, чёрт подери!
Мне дико больно. Больно настолько, что я жажду пустить слезу на глазах у двух десятков представителей юной гнили, хочу встать, и выйти из аудитории, цепенею, не замечаю, как ты садишься на место рядом. Я не могу пообщаться с тобой. Друзья шутят шутки между собой, говорят о глупых-не глупых вещах, держат атмосферу между собой разряженной, расслабленной. Я не могу. Не могу выдавить ни слова. Я не знаю, как себя вести. Я не хочу быть тем, кто плетется сзади, за парочкой аля: "мой-единственный-друг-и-левая-крыса", в стиле: "мне-некуда-больше-идти-не-с-кем-говорить-могу-только-идти-за-ними". Нет. Я выхожу из аудитории первым. Я не умею веселится, не умею веселить себя, но я не "мой-единственный-друг-и-лева-крыса-развлекаются-могу-только-стоять-рядом". Я не подхожу к вам весь день. И я не тот, кто сможет сказать: "Остановись".
Почему нет? Это не эффективно. Я достаточно прожил в этом Театре Уродов, чтобы понять, что первое за "душой" у человека после "Я", это - "Мои оправдания". И попробуй только, сука, надави на него, они сразу пустятся в ход. Каждый старается вытянуть собственную шкуру из дерьма. Дерьмо не пахнет, да и не дерьмо вовсе, но они все равно стараются. До них не достучаться.
Мне мерзко. Все люди вокруг кажутся ублюдками, он кричат, визжат, борахтаются в своей грязи и этот шум сводит меня с ума. Я не могу выйти из дома. Меня тошнит при упоминании такой возможности. Мне мерзко, и некому на это намекнуть. Будто рот мой зашит. Зашит, а на дворе 21-ый век, век, когда собственное мнение можно засунуть куда угодно, и ничего тебе не будет (если не поймают, разумеется). Мне даже не одиноко. Я даже не одержим этой "дружбой", мне просто мерзко. Мерзко и больно. Больно снова наступать на те же грабли. Я так хочу друга.
Дилемма Дикообразов заключается в нахождении приемлемого расстояния между иголками другого человека и его теплом. Умейте иметь уважение к тому, кого называете "другом". Ваш эгоизм - ваши иголки, и их никто не заслужил.
Да, вот так мы вот себя вели, будучи детьми... А только ли будучи детьми?
Мой друг, единственный друг, ты мой ли? Ты чей? Нас раньше было сколько... Четверо? О да. Один невыносимый холерик, второй неисправимый меланхолик, третий - я, и ты, четвёртый. И все длилось так долго, все началось так рано... С самого Детского Сада вел я свой путь взаимоотношений, собирал, рассматривал, привыкал... Я сделала врага - своим первым другом, сделал тихоню - своим вторым другом, а тебя сделал своим третьим. Мы вместе росли. Мы вместе ссорились, пускали слухи, мирились... И вроде все так обычно, так неустойчиво, а все равно получалось держать наш круг. Мы были больше всех в нашем окружении. Наша группа была больше всех. И по швам трещала она громче всех...
Первый со временем стал совсем невыносимым. Завистливый, глупый и громкий. Лаял и на своих и на чужих без разбора, а на своих ещё и подрыкивал, мол: "Если не согласен, вали к ним!".
Второй по ходу действий утонул в пучине красивых слов, неприятных компаний, завышенных ожиданий и собственных иллюзий. Человек-нету-толка. Что был он - что его нет. Никогда не был способен ничего изменить и измениться самому.
Потом был я, и я терпел.
А ты был четвёртым. К тому моменту мы с тобой совсем не общались. Стояли рядом, ходили парой, но не общались. Не получалось. Мы были оба одного поля, но разных его начал. Между нами стояли "прочие". Те, что были громче молчаливого тебя, и гордого меня. Мы воспринимали друг друга как данность...
Первым лопнул я. Пока один то и дело кричал, другой постоянно менял стороны, а ты молча наблюдал за спектаклем, я постепенно выгорал. Дружба для меня - это обоюдность. Возможность получить то, в чем нуждаешься, отдав взамен то, что нужно "другу". Дружба - это не война. Это дом, укрытие. Там должно быть спокойно и надёжно. Из нас четверых, каждый только брал. Брал сверх меры. Никто не получал взамен того, в чем нуждался. Мы выросли. Мы изменились. Больше не подходили друг другу. А венцом драматизма был я.
"Я надеюсь вы все сгниете в своем болоте предубеждений и гноя. И я буду смеяться. Я буду так смеяться." - вкинул я и исчез, громко хлопнув кнопкой "Выйти" в настройке беседы в ВК. Я не вернулся. Не в этот раз. Все было не как всегда. Все было иначе. Круг распался.
Это была моя первая депрессия. Ужасное, сосущее соки чувство. Тогда я представлял наши отношения как огромного мясного монстра, монстра с четырьмя головами, четырьмя телами, и главным из них было тело Первого. Я представлял, как беру в руки нож, как отрезаю себя от этого зловонного куска мяса, как истошно ору и корчусь от боли. Я оглаживал реальную-выдуманную рану, и мне было тошно. И я взрослел.
Мы все рядом, и от этого никуда не деться. Мы живем рядом. Мы учимся рядом. Мы едим рядом. Мы сидим рядом. Мы проходим друг мимо друга по сотне раз на дню, и мы так долго были друзьями. Так долго, что привыкнуть думать иначе фактически невозможно. Но я сумел. Я сумел, и мне от этого больнее, но я сумел. Я заимел три простых правила:
1)Не возвращайся к старым костям.
2)Заимей больше "Я" и меньше "Я и Другие".
3)Работай.
И о, все было бы просто прекрасно, изумительно, если бы не ты, мой друг.
Ты единственный, кого я не выбросил. Да и как тебя выбросишь? Тебя фактически никогда и не было. Не было рядом непосредственно. Всюду твое присутствие было фантомным. Такой у тебя характер. "Прочие" между нами исчезли, вокруг стало тише, и мы наконец стали "друзьями", мы наконец стали общаться. С тобой мне сложнее всего поссориться. Ты прозрачный. У нас появилось столько совместных планов, столько проектов. Все наконец стало "хорошо" для меня. Все наконец БЫЛО хорошо для меня. До недавних пор.
Будучи детьми, мы дружили со всеми подряд. Мы были глупыми, пустыми, у нас не было интересов, не было убеждений. Мы хотели играть игры ради. Ты тоже был ребёнком и ты до сих пор не вырос.
Ты ни с кем не рвал. Я - да, но вот ты ни с кем не рвал. Ты никого не выбрасывал. Ты до сих пор продолжаешь дружить-не-дружить с Ними. Они нашли замену. Нашли замену мне и друг другу, но ты продолжаешь с ними общаться, а они с тобой. Я вижу, что они тебе не нравятся, я слышу, какого ты о них мнения, но для тебя до сих пор: "А может Они не такие уж плохие?". Ты не можешь выбрать.
"Я дружу со всеми по-немножку." - так наивно и так противно. Ты глуп. Ты не понимаешь, с кем ты хочешь иметь дело, а кем нет. И я до сих пор слышу, как ты мило беседуешь с теми, кто был тебе омерзителен, вижу, как ты дурачишься с теми, кто был тебе противен. И становится противно мне.
Дружба - это убежище. Я вижу, как по моему убежищу ползают крысы. Я вижу, как ты сам приглашаешь их внутрь. Друг не водится с крысами, которые противны его другу, чёрт подери!
Мне дико больно. Больно настолько, что я жажду пустить слезу на глазах у двух десятков представителей юной гнили, хочу встать, и выйти из аудитории, цепенею, не замечаю, как ты садишься на место рядом. Я не могу пообщаться с тобой. Друзья шутят шутки между собой, говорят о глупых-не глупых вещах, держат атмосферу между собой разряженной, расслабленной. Я не могу. Не могу выдавить ни слова. Я не знаю, как себя вести. Я не хочу быть тем, кто плетется сзади, за парочкой аля: "мой-единственный-друг-и-левая-крыса", в стиле: "мне-некуда-больше-идти-не-с-кем-говорить-могу-только-идти-за-ними". Нет. Я выхожу из аудитории первым. Я не умею веселится, не умею веселить себя, но я не "мой-единственный-друг-и-лева-крыса-развлекаются-могу-только-стоять-рядом". Я не подхожу к вам весь день. И я не тот, кто сможет сказать: "Остановись".
Почему нет? Это не эффективно. Я достаточно прожил в этом Театре Уродов, чтобы понять, что первое за "душой" у человека после "Я", это - "Мои оправдания". И попробуй только, сука, надави на него, они сразу пустятся в ход. Каждый старается вытянуть собственную шкуру из дерьма. Дерьмо не пахнет, да и не дерьмо вовсе, но они все равно стараются. До них не достучаться.
Мне мерзко. Все люди вокруг кажутся ублюдками, он кричат, визжат, борахтаются в своей грязи и этот шум сводит меня с ума. Я не могу выйти из дома. Меня тошнит при упоминании такой возможности. Мне мерзко, и некому на это намекнуть. Будто рот мой зашит. Зашит, а на дворе 21-ый век, век, когда собственное мнение можно засунуть куда угодно, и ничего тебе не будет (если не поймают, разумеется). Мне даже не одиноко. Я даже не одержим этой "дружбой", мне просто мерзко. Мерзко и больно. Больно снова наступать на те же грабли. Я так хочу друга.
Дилемма Дикообразов заключается в нахождении приемлемого расстояния между иголками другого человека и его теплом. Умейте иметь уважение к тому, кого называете "другом". Ваш эгоизм - ваши иголки, и их никто не заслужил.